Читать интересную книгу Боги с Родины. 3 книга трилогии - Святослав Лаблюк

Поднявшись на этаж, где их квартира, Никита подтолкнул тихонько дверь, зная, – она не замкнута. Дверь сразу же, открылась. Стараясь мать не разбудить, вошёл, ключ провернув, в двери торчащий, оставленный предусмотрительно, – двери замкнул. Деньги достал и положил на стол. Присев, жевал горбушку с солью и чесноком. Затем, раздевшись, на топчан улёгся – на кухне, стоящий с незапамятных времён. Рассказывала мама, что его отец принёс. На нём, мечтал о встрече с ним и, сладко засыпая, того с ним представлял. На этот раз, заснул не сразу. Перед глазами – бабушка уставшая, с которой разговаривал – нечестно. Ему её, так было жалко, что в горле появился ком.

Обидно, – сделать ничего не мог и, ей помочь, одел лишь маску благородства. Он не заметил, как заснул.

Проснулся – мама улыбалась и, гладила по голове, благодаря, что деньги заработал – необходимые им, позарез.

– Спасибо! Умница! – хвалила сына, квартплату сможем оплатить. Не будет к нам претензии из домоуправления. Спокойно будем спать.

Сказала, и в хорошем настроении, отправилась работать. У Никиты, стало легче на душе. Вылёживаться – некогда и, повалявшись, он поднялся. Спускаясь вниз, остановился на площадке, где вечером сидела бабушка – и снова стало стыдно, что оказался он – нечестным.

С утра обследовал знакомые места, где вечерами собираются ребята, их старше возрастом, на посиделках. Там, после них, он находил бутылки, сдавал в приёмку стеклотары. Брали всегда, даже, когда проблемы были с тарой. Хватало денег тех на завтрак, иногда, на них, возможно, протянуть до вечера.

Пиво, всё больше, выпускали в ПЭТах, а водку пили мало. Даже вину предпочитали пиво. Сегодня, выручки, на завтрак лишь хватило, и булку хлеба, с кило винегрета. Поужинать сумеют с мамой. Перекусив, он в настроении приподнятом, вышел во двор, на лавочку. На ней сидел, угрюмо, Гриша.

– Что-то случилось? – видя мрачность друга, спросил Никита.

– Нет. Особо, ничего, – ответил Гриша, озабоченно.

– Но я же вижу, что сидишь, как потерял себя.

– Ты не смотри. Вдруг, там увидишь неприглядное, – пытался пошутить Григорий. Ты же всевидящий у нас. Сквозь стены, смотришь, фигу видишь?

Шутка не удалась, и оказалась мрачной.

– Ведь мы с тобой друзья! – обиделся Никита. – Я что, похожий на тебя, если умеешь просто так обидеть? Спросил я, почему таким ты стал… и, рассердился!

– Да, ладно, сильно то, не злись. Задание я получил, его мне выполнить непросто.

– Что? Очень сложное? Так, расскажи о нём. Мы, может быть, вдвоем, с ним справимся! – помочь Григорию, Никита вызвался.

– Ещё тебя впрягать, в эти дела!

– Остановись! Ты слышишь! Тебя расспрашивать, мне долго, нужно, и уговаривать, как малолетку? И то не так, и это, – так, не так, давай-ка говори, выкладывай, что за задание такое, раз удручает сильно! С чего ты нос повесил? Сидишь, невесел.

– Хорошо! Сам напросился. Услышать хочешь, – расскажу.

Но никому, смотри, не говори об этом, о том что я скажу тебе! Ты понял?

– Понял, понял я! Всё понял! Рассказывай, быстрее! Подробней, и не мямли.

– Родители сегодня приказали, чтобы я к вечеру принёс две тысячи рублей.

– А где ты их возьмёшь? Ведь с перекрёстка, таких мы денег, в жизни, не снимали. Да и не только мы.

– Я им сказал об этом, а в ответ – затрещина и, очень мудрое, как посчитали, – указание, как жить мне дальше:

– Это, твоё дело! Хоть укради, до лампочки!

И, помолчав, добавили, – большой, достаточно, чтобы искать и находить, с подобных ситуаций, выход. Думать, нужно.

– Зря, мать твоя носила девять месяцев тебя, под сердцем!?

И, мать моя так посмотрела на меня – с укором, будто был я виноват в их бедах и проблемах. Может, действительно бы было лучше, если меня бы не вынашивала, не рожала! Возможно, ведь, что кормят иногда, им на бутылку не хватает?

– Вот это да! – Никита удивился. – Они, что у тебя, офонарели? А завтра скажут, чтобы три принёс?! – Навряд ли, – успокоил друга, Гриша. – Я эти две, не знаю, где – мне взять. Я думаю, что – понимают. Быть может, так они, меня испытывают? Какой им сын, – определяют.

– Ну, так и что, мы будем с тобой делать?

– А что ещё мне остаётся?! Пойду сегодня воровать. Или есть выбор у меня?

– Куда пойдёшь?

– Ещё знаю. Пойти сараи, может быть, почистить? Там будет, что-то – можно, и продать.

– И не боишься?

– Да. Боюсь. А делать что? Есть выбор? Так предложи, послушаю.

– Ну ладно! Делать нечего, вставай, пошли.

– А ты куда? Со мной на дело, что ли?

– Куда деваться от тебя? Не одного бросать тебя на произвол судьбы, ведь мы же верные друзья. С какого будем начинать сарая? Вон в том сарае, у Житковых, мотоцикл есть.

– Ну это, слишком круто! Куда его мы денем, кто, купит сразу? И, не дотащим никуда. На них я ездить не умею, хотя другие, также не умели…, раньше.

– А может, к Леменшенковым полезем? У них машина в гараже стоит. Да и живут они не рядом, в другом квартале. А значит, не увидят сразу.

– Ты что, так издеваешься и, надо мной смеёшься!?

– Напротив. Ведь в машине есть приёмник, возможно, и магнитофон. Они ведь больше чем на тысячу, потянут, вместе.

– Но их, продать ведь нужно.

– Тогда давай сидеть здесь и, мечтать – о деньгах. Придут к нам, сами, как желали?

– Да, под лежачий камень, не течёт вода.

– А может, хату мы, ограбим? – Никита, вспомнил разговор подслушанный у старших пацанов. Там могут «бабки» и «рыжьё» быть, – тише, он добавил.

– А будем брать её как? Ты подскажешь?

– Не знаю. Посоветуйся с Семёном. Он парень грамотный, подскажет.

Никита, не в своей тарелке был. Он чувствовал, что связано – с вчерашней встречей с бабушкой, и сам, как вроде, кражу предложил. «Но, предлагал, в надежде, что откажется, от кражи Гриша!» – пытался успокоить сам себя. Успокоение, не приходило.

– Тогда, его брать нужно в долю, – ответил Гриша. Не будет он, учить бесплатно.

– Тебе что, жалко? – пытаясь уцепиться, за новое препятствие, настаивал Никита.

– Не знаю. «Хата», хилая вдруг будет и, там, на всех не хватит. Мы спалимся, как фраера, пред ним, зашкваримся базаром. Нас не опустят?

– Но, мы же неучи пока, притом полнейшие. Будем учиться. Выходит, без учителя, негоже начинать. Тем более, спалиться, можем.

– Горшки не боги обжигают. Собаки же, на нюх идут. Пошли-ка, прошвырнёмся по подъездам. Вдруг, что-то в голову придёт, и всё, как по наитию – получится, само собой? Согласно промысла Его.

– Пошли! – Никита согласился с сожалением.

– С какого мы с тобой, начнём?

Давай-ка с дальнего, где не живём.

Они отправились к подъезду дальнему, искать удачу в деле.

Время, для грабежа, удачно выбрано. Кто на работе и, давно ушли, кто не работал, в магазине или же на рынке. В подъезде никого, кто бы спугнуть их мог, не встретили.

Вначале поднялись наверх, оценивая все квартиры по пути, какая большего внимания заслужит, – на той бы взгляд остановили. Поднявшись на девятый, – верхний, они, словно играясь, стараясь шума не производить, толкали двери, но, запертыми, все оказались, словно их ждали и боялись.

Пытаясь проскочить на дурачка, вдруг кто-то, невнимательный – дверь не примкнул, они спустились на восьмой, «играясь», затем – седьмой, шестой этаж. И на шестом им повезло. Квартира – номер 22, была не заперта.

Обрадовавшись, осторожно, страшась одновременно, почувствовали, – дверь чуть приоткрылась. Боясь наткнуться на хозяина, в прихожую вошли и, обомлели.

В жизни не видели – шикарнее убранства, много вещей красивых. Лежали и висели, тут и там, ковры ручной работы. Светлая стенка с тёмными прожилками на дверцах, их отражала образы, а с потолка, смотрело небо с солнцем, – большая люстра.

Открыв, первый попавший шкафчик на глаза, увидели две пачки толстые с купюрами. В одной – по пять тысяч рублей, в другой, чуть тоньше по объёму, – тёмно-зелёные, им незнакомые.

Схватив, по пачке каждый, спрятали в карманах, и сразу же ретировались, не став больше искать. Что было сил, пустились из квартиры. На лестничной площадке дух перевели, и, собирались вниз бежать, услышали шаги. Сердца забились их тревожно, учащённо. Никита, уходя, схватил за руку Гришу и, потащил наверх, прижав к губам свой палец.

Гриша, не меньше его трусил. В кармане брюк, лежала – пачка денег, предательски жгла ногу, будто совесть.

Поднявшись на два этажа, вызвали лифт, посматривая искоса, между кабиной лифта и площадкой. Увидели старушку.

Сердце, вмиг ёкнуло, дыхание Никиты замерло. Как показалось, той была, – та бабушка, что спала на площадке.

Спустившись в лифте вниз, во двор вбежали и, опомнившись, не торопясь, отправились к родным подъездам. Где, не дождавшись лифта, к квартире Гриши побежали. Ключ, как чужой в руках, дрожал, и норовил упасть, когда, с большим трудом, дверь открывал. Вскочив в неё, замкнулись тут же и, долго просидели молча, уставившись в пустую точку, от пережитого дрожа, ища решения в задачке.